1)Людей всегда мучают разнообразные сожаления – большие и малые, серьёзные и смешные.

(2)Самое сильное сожаление вызывает у нас чрезмерная и ничем не оправданная стремительность времени. (3)Действительно, не успеешь оглянуться, как уже вянет лето – то «невозвратное» лето, которое почти у всех людей связано с воспоминаниями детства.

(4)Не успеешь опомниться, как уже блекнет молодость и тускнеют глаза. (5)А между тем ты ещё не увидел и сотой доли того очарования, какое жизнь разбросала вокруг.

(6)Свои сожаления есть у каждого дня, а порой и у каждого часа. (7)Сожаления просыпаются утром, но не всегда засыпают ночью. (8)Наоборот, по ночам они разгораются. (9)И нет такого снотворного, чтобы их усыпить. (10)Наряду с самым сильным сожалением о быстротечности времени есть ещё одно, липкое, как сосновая смола. (11)Это – сожаление о том, что не удалось – да, пожалуй, и не удастся – увидеть весь мир в его ошеломляющем и таинственном разнообразии.

(12)Да что там – весь мир! (13)На знакомство даже со своей страной не хватает ни времени, ни здоровья.

(14)Я перебираю в памяти места, какие видел, и убеждаюсь, что видел мало. (15)Но это не так уж страшно, если вспоминать увиденные места не по их количеству, а по их свойствам, по их качеству. (16)Можно, даже сидя всю жизнь на одном клочке, увидеть необыкновенно много. (17)Всё зависит от пытливости и от остроты глаза. (18)Ведь всем известно, что в самой малой капле отражается калейдоскоп света и красок, – вплоть до множества оттенков совершенно разного зелёного цвета в листьях бузины или в листьях черемухи, липы или ольхи. (19)Кстати, листья ольхи похожи на детские ладони – с их нежной припухлостью между тоненьких жилок.

(По К.Г. Паустовскому)

(1)Однажды я услышал разговор двоих.

(2)Одному было семь лет, а другому на сорок больше.

(3) – Ты читал «Тома Сойера»?

(4) – Нет.

(5) – А «Вия»?

(6) – Нет.

(7) – Счастливый, – вздохнул с завистью старший.

(8)И правда, можно было позавидовать. (9)Мальчишке только ещё предстояло наслаждение смеяться вместе с озорным Марком Твеном. (10)Он только ещё будет глазами, расширенными от ужаса и восторга, впиваться в строчки гоголевских «Вечеров на хуторе близ Диканьки». (11)Всё это впереди. (12)Важно лишь не упустить минуты и вовремя прочесть все эти прекрасные книги.

(13)По-моему, какой бы интересной ни была домашняя и школьная жизнь ребенка, не прочти он этих драгоценных книг – он обворован. (14)Такие утраты невосполнимы. (15)Это взрослые могут прочесть книжку сегодня или через год – разница невелика. (16)В детстве же счёт времени ведётся иначе, тут каждый день – открытия. (17)И острота восприятия в дни детства такова, что ранние впечатления могут влиять потом на всю жизнь. (18)Вот почему и страшно потерять напрасно хоть час в пору этих золотых лет.

(19)Никто бы не позавидовал девственной нетронутости ума и несомненной примитивности чувств собеседника, игнорирующего мир книг. (20)Хорошая, вовремя прочитанная книга может иногда решить судьбу человека, стать его путеводной звездой, на всю жизнь определить его идеалы.

(21)Как-то я побывал в тех местах, где дед Мазай спасал несчастных зайцев. (22)Ребята, с которыми я разговаривал в одной из деревень, рассуждали о космических кораблях, о полёте на Луну, о событиях в мире. (23)Но когда я заговорил с ними о Некрасове, напомнил строки, где поэт описывает их родные места, ребята замялись и никто, увы, не смог прочитать наизусть из «Деда Мазая» ни одного четверостишия. (24)Я с горечью подумал: а не была бы богаче их душа, если бы наряду с тем, что они знают о науке, политике и технике, они знали бы ещё и стихи – много стихов! – Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Фета, Тютчева, Блока и других замечательных русских поэтов.

(25)Без некоторых книг, не пережитых в детстве и отрочестве, сущность человека со всей его психологией останется грубой и неотёсанной.

(С. Михалков)

(1)В чём смысл нашего общения с искусством, литературой?

(2)Во-первых, в том, что мы начинаем наслаждаться богатством собственной личности, которая нам вдруг открывается. (3)Это бесконечно далеко от эгоизма, от погружения в себя. (4)Это постижение в себе того нового, высокого, что раньше было как бы «зашторено»…

(5)Но это не всё: смысл общения с литературой, искусством и в том, что мы делаемся богаче ещё на одну жизнь, на жизнь художника, который это создал. (6)Я написал сейчас «ещё на одну жизнь». (7)Но нет! (8)Не на одну, а на миллион жизней, потому что художник выразил, высказал то, что волновало миллионы его современников. (9)В его симфонии, картине, романе надежда, тоска, боль, радость миллионов людей. (10)Поэтому и становимся мы богаче на миллион жизней. (11)Наши сердце и ум наполняются духовным опытом веков и поколений…

(12)Хороший читатель – соавтор писателя. (13)Его духовная жизнь, соприкасаясь с миром Пушкина, Стендаля или Толстого, окрыляется, и он видит то, чего не видел раньше. (14)А ведь ради этого и работает писатель. (15)Чтобы научить видеть.

(16)Я написал сейчас «духовная жизнь». (17)А доступна ли она любому человеку?..

(18)Формы духовной жизни, как и формы творчества, бесконечно разнообразны. (19)Духовная жизнь – это общение с людьми, искусством, осенним лесом и с самим собой. (20)Мы духовны, когда беседуем о чём-то дорогом с товарищем, доверяя его уму и сердцу. (21)Мы духовны, когда улыбаемся человеку, чувствуя, что он одинок, и когда наслаждаемся тишиной вечерних полей. (22)Мы высоко духовны, когда чувствуем бесценность жизни и хотим оставить в мире скромный отпечаток собственной личности… (23)И мы духовны, когда, перечитывая любимый том, понимаем его по-новому.

(Е. Богат)

(1)Упражняется ли милосердие в нашей жизни? (2)...Есть ли постоянная принуда для этого чувства? (3)Часто ли мы получаем призыв к нему? (4)В «Памятнике», где так выношено каждое слово, Пушкин итожит заслуги своей поэзии классической формулой:

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

(5)Как бы ни трактовать последнюю строку, в любом случае она есть прямой призыв к милосердию. (6)Стоило бы проследить, как в поэзии и в прозе своей Пушкин настойчиво проводит эту тему. (7)От «Пира Петра Первого», от «Капитанской дочки», «Выстрела», «Станционного смотрителя» – милость к падшим становится для русской литературы нравственным требованием, одной из высших обязанностей писателя. (8)В течение XIX века русские писатели призывают видеть в таком забитом, ничтожнейшем чиновнике четырнадцатого класса, как станционный смотритель, человека с душой благородной, достойной любви и уважения. (9)Пушкинский завет милости к падшим пронизывает творчество Гоголя и Тургенева, Некрасова и Достоевского, Толстого и Короленко, Чехова и Лескова.

(10)Это не только прямой призыв к милосердию вроде «Муму», но это и обращение писателей к героям униженным и оскорблённым, сирым, убогим, бесконечно одиноким, несчастным, к падшим, как Сонечка Мармеладова, как Катюша Маслова.

(11)Живое чувство сострадания, вины, покаяния в творчестве больших и малых писателей России росло и ширилось, завоевав этим народное признание, авторитет.

(12)Милость к падшим призывать – воспитание этого чувства, возвращение к нему, призыв к нему – необходимость настоятельная, труднооценимая. (13)Я убеждён, что литература наша, тем более сегодня, не может отказаться от пушкинского завета.

(По Д. Гранину)